Охота на пиранью - Страница 78

К оглавлению

78

Остановился, предупреждающе поднял руку и спрятался за ствол. Взял бинокль.

Избушка стояла в распадке, над ручьем – неказистое строение из ошкуренных бревен, с невысокой острой крышей и, вот диво, с застекленными окнами. Для таежного охотничьего приюта стекло в окнах – примерно такая же роскошь, как «роллс-ройс» для Британии...

Он водил биноклем. Нет, решительно не похоже на обычное зимовье – изба хоть и неказистая, но бревна обтесаны слишком уж старательно, венцы выложены идеально, словно патроны в обойме, крылечко аккуратное, над ручьем – скамейка. А совсем рядом, на открытом пространстве, бревнами выложен контур огромного прямоугольника, внутри буйно растет трава...

– Ждать здесь, – распорядился он.

И двинулся вперед, заходя с тыла по широкой дуге. Гробовая тишина. Ничего, похожего на мины. Загодя подобранный камень он нес в левой руке.

Тыльная стена была глухая. Осторожно выглянув из-за угла, Мазур беззвучно, как призрак, переместился к окну, присел под ним на корточки. Долго слушал – ни звука, ни шороха. Отсюда он хорошо видел бревна, отмечавшие то, что вполне походило на посадочную площадку для вертолета. Судя по их виду, были срублены самое малое год назад, полежали и под дождем, и под снегом.

С вывертом кинул камень, и окно звонко разлетелось. Отпрянул, держа наготове автомат. Ни звука. Только резко пискнул какой-то зверек, и снова – тишина.

Решившись, прокрался к приотворенной двери, распахнул ее пинком на всю ширь и ворвался в избушку, повел стволом по сторонам.

Опустил автомат и долго стоял, бормоча ругательства. Никогда еще в жизни не испытывал столь яростной жажды убийства – даже тогда, в порту по имени Порт, когда они вернулись и нашли то, что осталось от Володи Чемякина и местного сержанта, оставленных стеречь катер. Там были мужики, прекрасно знавшие, на что идут, – и сами, заметим в скобках, способные поступить с врагом не гуманнее. И поступавшие, кстати...

Изба состояла из одной-единственной большой горницы. В углу – кирпичная печь, открытая сверху. Посреди комнаты – стол и деревянные стулья, опять-таки отделанные с тщанием, излишним для охотничьего зимовья.

А у противоположной стены, откуда и потягивало противным запашком разложения, скорчился скелет. Когда-то человек явно был распят, привязан сыромятными ремешками на четырех костылях, вбитых в бревна. Потом пришли мелкие хищники, слопали и ремешки (на одном костыле остатки видны), поработали над трупом. Похоже, тело о с т а в и л и здесь еще в прошлом году – было время обработать его до костей...

Близко Мазур подходить не стал. Он и так видел длинные пряди волос – при жизни светлых. А в углу, кучей – желтый спортивный костюмчик и красная куртка. Это была женщина, и ее пытали – Мазур обнаружил возле печки целый набор малость проржавевшего инструмента, служить такой ассортимент мог одной-единственной цели...

Слышал он о таком развлечении для богатеньких импортных Буратин, вошедшем в моду в последние годы, – подпольные видеофильмы, где жертву, ни о чем таком не подозревавшую вначале, пытают и убивают всерьез. «Актеров» вербовали подальше от цивилизации, в «третьем мире». Ну, и здесь, очень похоже, развлекался один из таких гурманов: клиент всегда прав, бля... И «эстет» похоже, был исключением, то-то приржавело все...

Он прилежно осмотрел углы, но ничего интересного не нашел – несколько пустых бутылок из-под хорошего заграничного спиртного, ржавые консервные банки, горсть пальчиковых батареек. И побыстрее вышел, хлопнув дверью, не оглядываясь на то, что лежало у стены.

– Ну, что там? – спросила Ольга.

– Ерунда, – сказал он, чувствуя, как кожу на лице стянуло застывшей маской. – Хижина наших друзей, водочку там пили, только и всего...

Глава пятнадцатая
Минус два

Туман скользил меж деревьев зыбкими молочно-сизыми клочьями, и все вокруг, как в это время всегда случается, казалось чуточку нереальным. Мазур примостился на корточках в зарослях какого-то высохшего кустарника – названия он не знал, в его родных местах такого не произрастало – держал наготове лист огромного мягкого таежного лопуха (лучше любой туалетной бумаги, если кто понимает). Автомат, как заведено, висел на шее. Поскольку занятие, которому он сейчас предавался, дает массу времени для философских раздумий, Мазур сделал вывод, что думал о докторе гораздо хуже, чем дело обстояло. Все последние дни, включая и сутки, прошедшие со времени лихого обстрела с вертолета, Егоршин держался если не молодцом, то по крайней мере дисциплинированным солдатом: с пререканиями не лез, концертов не устраивал, приказывали шагать влево – шагал, приказывали держать рот на замке – держал. Мазур пришел к выводу, что инстинкт самосохранения делает чудеса даже с истериками.

Легок на помине... Справа послышался хруст – это доктор, забредший по большой нужде чуть подальше, ломился напрямую сквозь скопище желтоватых сухих стеблей. Шуму от него было, как от носорога.

Отбросив использованный лопух, Мазур встал с корточек и окликнул сердитым шепотом:

– Сдурел? Как лось, прешь...

Увидев его, доктор круто свернул, подбежал, хрустя ломкими стеблями и зашептал в ухо:

– Там кто-то ходит...

– Где? Кто? – спокойно спросил Мазур. Привычным движением большого пальца сдвинул предохранитель до «одиночного».

– Вон там, – доктор вытянул руку. – Меж деревьями проскользнул, человек в комбинезоне.

– А вам, часом, не почудилось? В такую пору...

– Говорю вам, крался. И в руках что-то вроде автомата...

– Один? – спросил Мазур, бесшумно разворачиваясь в том направлении.

78