Охота на пиранью - Страница 152

152

– Играем честно, – сказал Гоша, перекатывая жвачку во рту. – Вывезу. – Оглянулся на стоявшую в дверях кухни Ольгу. – Лишь бы ваша Света братана обижать не вздумала...

– Обидишь его, как же.

– Ну, может, у нее два черных пояса на стройной талии... Ты смотри, Вовик будет ушки на макушке держать.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Крест со всем возможным обаянием.

– Посмотрим, – капитан одарил Мазура тяжелым взглядом. – Ты пока что запомни одно... босс. Я на это дело согласился только потому, что эти черномазые, пиявки хреновы, уже поперек горла стоят. Усек?

Мазур молча кивнул, так и не задав, разумеется, вопрос, вертевшийся на языке: не собирается ли капитан перечислить свою ожидаемую долю детскому саду или Конгрессу русских общин? И так ясно, что не собирается.

Он был в тонких кожаных перчатках – раздобыла умелица на все руки Надя, отвечавшая за реквизит. Так что его наколок капитан не видел, зато у младшего брательника хватило времени и возможностей лицезреть все до одной. Поделился он со старшим своими наблюдениями или нет? И какой финал запланировал для себя старшенький?

Ясно пока одно: в правом кармане бушлата у него лежит револьвер, очень похоже, что наган, снятый с вооружения милиции бог весть когда. Если Гоша знает о наколках и сопоставит Мазура с фигурантом последних ориентировок – что тогда? Ну, сдавать в родную контору, конечно, не будет – а вот шанс для себя в этом увидит наверняка. Лишний шанс положить всех подельников, чтобы клад целиком достался семье...

– Ну, присели перед дорожкой? – спросил Крест, первым опустился на кончик стула и почти сразу же вскочил.

Надя накинула плащик, надела светлый парик, и они вышли гуськом. Шагавший последним Мазур подмигнул Ольге, легонько погрозил пальцем. Очень уж опасно было оставлять ее одну дожидаться Карабаса: если брательнички приготовили ловушку, лучше засады на квартире и не придумаешь. Но делать было нечего, пришлось согласиться с планом Креста.

Ольга ответила равнодушным, почти чужим взглядом. Он досадливо поморщился, пошел вслед за Крестом, на ходу вешая на плечо футляр с прибором ночного видения.

Гоша сел за руль, Надя устроилась рядом с ним. Мазур с Крестом оказались на заднем сиденье. Крест тут же напялил лежавший там бушлат, надел милицейскую фуражку. Мазур сидел спокойно – отведенная ему роль такого камуфляжа не требовала.

Пожалуй, впервые в жизни он ехал в милицейской машине – если не считать короткого рейса в кузове «трезвяка», когда они с Морским Змеем, будучи еще курсантами, попались совершенно глупо.

Никаких признаков слежки он не обнаружил. Трещала рация, хрипло выплевывая что-то нечленораздельное. Они катили по безлюдным улицам, сплошь и рядом не освещенным вовсе, свет в домах уже не горел, городок спал. Но милиция, как быстро понял Мазур, бдила по-прежнему – «луноходы» попадались что-то очень уж часто для столь крохотного городка...

Потом оказались в совершеннейшей темноте – Мазур смутно различал по обеим сторонам силуэты добротных частных домов. Гоша, погасив фары, затормозил. Опустил стекло со своей стороны. Непроглядная темень и тишина, только собаки побрехивают.

Впереди показались плавно приближавшиеся подфарники – два раскаленных уголька, наплывавших во мраке. Смутно белевшее пятно обернулось «Таврией». Выскочил Карабас, просунул голову к ним в машину:

– Порядок. Вся улица без света. Даже если приволокут в такую пору электрика, с маху не справится – я там пошерудил... Телефоны тоже. Все провода, какие были. А если у них переноски есть, я уж не ответчик...

– Ладно, давай на хату, – распорядился Крест. – И смотри там...

– Едем? – бесстрастно спросил Гоша.

– Погоди, – Крест вытащил сигареты. – Подымим чуток, посидим. А то и встревожиться могут – только свет погас, так гости и нагрянули... Переноски у них определенно есть, а, капитан?

– Это точно, – сказал Гоша. – Я Инала сто раз видел с рацией, да и остальных тоже...

– Что делать, – поморщился Крест. – Если уж пойдет такая пьянка и успеют кликнуть кунаков, придется борзеть. У тебя, я смотрю, за сиденьем автомат имеется...

– Придется, – неохотно отозвался капитан. – Шуму вот не хочется...

– А кому хочется? Ладно, поехали. Нам, главное, друг друга не перестрелять и взять хоть одного живьем, иначе до утра будем половицы отдирать и по углам шариться...

Гоша зажег фары, переключил их на ближний свет и медленно поехал в глубь темной улицы. Собачий брех сопровождал их, как шлейф. Через минуту Крест похлопал Мазура по коленке. Тот понял, открыл дверцу и выпрыгнул. Огляделся. Глаза уже привыкли к темноте, да и небо было звездное, ясное. «Уазик», включив мигалку, резко повернул вправо, остановился впритык к основательным высоким воротам, осветив их фарами, – на сей раз дальним светом. Захлопали дверцы. Мазур, зачем-то пригибаясь, на полусогнутых пробежал мимо палисадника, свернул в крохотный проход, образованный двумя заборами, придерживая карман левой рукой, чтобы не вывалился длинный американский фонарик с мощным рефлектором. Как и описывал Крест, посреди прохода растет высокий тополь – правда, ветви, нависшие над забором слева, аккуратно подрезаны, чтобы по ним не перелезли и не спрыгнули внутрь. Но обрубки сучьев остались, и Мазур кошкой взлетел наверх, обдирая подошвами кору, угнездился на суку. Собака в том доме, куда они собирались ворваться, лаяла вовсю – как и собака в оставшемся за спиной доме, но это вряд ли всполошит хозяев: во-первых, собаки заливались по всей улице, во-вторых, Гоша принялся ожесточенно сигналить, так и не выключив фар, заливавших ворота ярким светом. И маячок на крыше по-прежнему озарял окрестности ритмичными синими вспышками.

152